В Воронеже вспоминают жертв политических репрессий

Родной дом братья Перфильевы найдут и с закрытыми глазами. Старенькая, покосившаяся изба, перед ней - заросший сад. Здесь давно никто не живет, но стены еще хранят память, о большой семье, о радостях и печалях простых людей, и об их непростой трагедии.

Из дома в конце тридцатых уводили отца Перфильевых. Кулак - страшнее приговора быть не могло, и тяжелее статьи, чем 58. Так, в одночасье, простой мужик из глухомани стал политическим, а его восемь детей - сыновьями и дочерьми врага народа.

Иван Перфильев: "Большая семья, 20 овец имел, две лошади и корова, он валенки валял. Рукодельник был 100% и колодки сам делал, все сам изготавливал, и огород, и луком занимался".

В заветной шкатулке у внучки репрессированного самые главные фамильные ценности. Ни брильянты и изумруды, а пожелтевшие страницы газет. В одной родина с запозданием извиняется за ошибку, и получается, что дед ни враг, а жертва.

Елена Губанова: "А другая статья, которую я, всякий раз, когда беру, я не могу читать, не плача. Почему? Потому, что здесь наша бабушка. Жена Иллариона Перфильева осталась одна с 11 детьми. Когда забрали мужа, хотела покончить жизнь самоубийством. Но, осталась и выходила их, сжав волю в кулак, превратив в металл нервы".

После реабилитации дети смогли выяснить: их отец был осужден на 10 лет лагерей, но уже через два года расстрелян. За поруганное имя родителя, за то, что годами сами были изгоями, за все, что было незаконно конфисковано у семьи, Перфильевы судились. Государство их правоту признало, выплатило компенсацию. В девяностые на нее можно было купить велосипед.