«Сгнил изнутри заживо». Почему в воронежской райбольнице умер пациент с перитонитом

Россошанцу Юрию Ращупкину стало плохо на работе. На свою беду он попал в больницу с сильными болями в животе на длинных выходных. Мужчина умирал в муках на глазах у медиков два дня. Нужную операцию сделали, когда из-за прободной язвы, запущенного перитонита кислота из желудка выжгла внутренности, что привело к эндотоксическому шоку.

–  Когда Ращупкина увозили на операцию, он лежал уже зелёного цвета, не подавал признаков жизни. Живот был как у беременной женщины и «болтался как холодец». Всё гнило внутри, раздувало его. При этом в этот вздутый живот ему проводили ещё и клизмы, чтобы облегчить прохождение кишечника. К сожалению, к тому времени кишечника у человека уже не было, – описала представитель потерпевшей Полина Самсонова то, что видела гражданская жена пациента.

За смерть больного осудили хирурга Россошанской районной больницы Александра Гончарова. Уголовное дело врача показало не только страшную нелепую смерть пациента, но и проблемы районной медицины. Почему погиб больной, которого можно было спасти, разбиралась корреспондент «Вести Воронеж».

Как умирал пациент

При рассмотрении жалоб на приговор 28 августа судья Александр Перепелица зачитал хронику событий, который районный суд изложил в приговоре хирургу.  Александр Гончаров переехал в райцентр из Украины. В России он подтвердил диплом иностранного государства по профилю «хирургия». В Россошанской больнице начал работать 4 октября 2017 года, за месяц до истории с 55-летним пациентом Юрием Ращупкиным.  

Александр Гончаров дежурил на вторых длинных выходных – с 8 утра 5 ноября до 8 утра 6 ноября. Тогда в 2017 году в честь праздника вся страна отдыхала с 4 по 7 ноября.  

Юрию Ращупкину стало плохо во время смены на работе, на предприятии «Минудобрения». Коллеги привезли его с болями в животе в приёмное отделение больницы 5 ноября в 23:30. В первую очередь пациента осмотрела врач инфекционного отделения, которая исключила у него инфекцию и передала для осмотра коллегам, заподозрив острую хирургическую патологию.  Гончаров исключил её у Ращупкина, поставив предварительный диагноз «послеоперационная грыжа».

Состояние у Ращупкина было тяжёлое, поэтому на консультацию вызвали также реаниматолога-анестезиолога. Он поставил предположительный диагноз «острое пищевое отравление» и «острая сердечно-сосудистая недостаточность».

После осмотра трёх врачей «тяжёлого» пациента госпитализировали в отделение реанимации. Как посчитал суд, Гончаров не только заполнял историю болезни Ращупкина, но и являлся его лечащим врачом. Именно он должен был поставить диагноз больному и помочь ему. Для этого надо было срочно провести диагностическую лапаротомию, а потом назначить консервативное лечение. Так удалось бы не допустить перитонита в термической стадии и эндотоксического шока, который позже стал причиной смерти Ращупкина.

Александр Гончаров повторно осмотрел Ращупкина 6 ноября в 6 утра, но снова исключил хирургическую патологию.

Осмотрела мужчину врач из инфекционного отделения и предположила у него «острый панкреатит».   

Врач-терапевт 6 ноября в 11:10 и поставил Ращупкину диагноз «острая токсическая реакция неясного генеза», «острый панкреатит», «гипотония, анурия». Через полчаса пациента перевели для обследования в хирургическое отделение. Но фактически больной оставался в реанимации.

Утром 7 ноября вернувшийся после выходных заведующий хирургическим отделением принял решение провести Ращупкину лапаротомию. Он сразу же предположил у больного перитонит. К 13:30 врач прооперировал больного, ушив ему прободную язву желудка. Кислота, вылившаяся из-за перфорации, разъедала другие органы. Доктор удалил из брюшной полости больного примерно 2 литра гноя. К тому времени перитонит перешёл в терминальную стадию.

К 16 часам 7 ноября состояние Юрия Ращупкина ухудшилось до «крайне тяжёлого». Он скончался 8 ноября в час ночи. Как установили судмедэксперты, Ращупкину совершенно точно можно было помочь до 8:30 утра 6 ноября. Если бы хирург Гончаров провёл диагностическую операцию, то мужчина бы выжил. При исследовании комиссия врачей установила прямую связь между действиями и небрежностью врача и смертью пациента.

Почему врач назвался консультантом

В облсуде Александр Гончаров обжаловал наказание, которое ему назначили в Россоши – 2 года ограничения свободы и лишение права заниматься хирургией на год. Врач просил его оправдать. Виновным в смерти больного Гончаров себя не считает. Он пояснил, что вовсе не был лечащим врачом Ращупкина, а лишь выступал консультантом. Запрофилирован Ращупкин был за инфекционным отделением, в хирургию его перевели уже в чужое дежурство. Он же выполнил всё, что надо для диагностики, но ни рентген, ни перкуссия (диагностика с помощью простукивания) не определили у больного хирургической патологии. Клиническая картина перитонита появилась лишь на следующий день, в дежурство другого хирурга, который сменил Гончарова.  

– Я не мог забрать больного и уложить его на операционный стол, так как не был его лечащим врачом. И самое главное – никаких показаний к операции у пациента не было, – пояснил Александр Гончаров.

Адвокат врача Алла Никитина сослалась на показания свидетелей и журнал приёмного отделения, где указали, что Ращупкин попал в хирургическое отделение только днём 6 ноября. Поэтому Гончаров не имел никакого отношения к пациенту. Защитник обратила внимание суда на то, что при утверждении приговора семья врача лишится средств к существованию. При подтверждении диплома иностранного государства Гончаров получил право работать только хирургом, дополнительное наказание лишает его возможности работать на год.  

После смерти Ращупкина Гончаров продолжил трудиться в Россошанской районной больнице. За это время там провели порядка 500 операций, из них 210 сделал Гончаров, отметила Алла Никитина и попросила суд не лишать врача любимой работы.

К слову, в июне 2018 года Александр Гончаров получил квартиру в Россоши как врач-переселенец, о чём сообщал сайт Воронежской облдумы. Его семья снимала жильё, и «руководство больницы всерьёз опасалось, что хирурга переманят в другой район».  К тому времени после смерти в больнице Юрия Ращупкина прошло 8 месяцев, шло расследование. 

Что происходило в больнице

На возбуждении дела о врачебной ошибке настаивала старшая сестра Юрия Ращупкина. Она живёт в Майкопе, и когда брат попал в больницу в Россоши, оборвала телефоны. Женщина пыталась донести до врачей, что у Юрия язва желудка, говорила про операцию по поводу прободной язвы. Она была в ужасе, когда узнала, какой страшной смертью умирал брат.

Представитель потерпевшей Полина Самсонова рассказала, что на самом деле происходило в больнице. События вокруг пациента Юрия Ращупкина показали проблемы районной медицины в самых худших их проявлениях.

Юрий Ращупкин поступил в больницу с верным предварительным диагнозом, подчеркнула Полина Самсонова. Его поставила фельдшер, которая дежурила на предприятии и сопровождала Ращупкина в больницу. Медик указала, что у Ращупкина может быть обострение язвенной болезни, что его уже оперировали по поводу прободной язвы. Как оказалось, фельдшер смогла то, что не удалось четырём врачам райбольницы – поставить единственный верный диагноз. У Ращупкина был большой шрам в области желудка. При осмотре любой врач должен был обратить внимание на него, хотя бы поинтересоваться, что за операция была у больного. Но слова фельдшера и шрам попросту проигнорировали.

У Ращупкина было тяжёлое состояние. Он кричал от боли, несколько раз терял сознание, его рвало, рассказывали коллеги. По всем параметрам Ращупкин считался экстренным пациентом, ему нужно было поставить диагноз в течение двух часов и оказать срочную помощь. Счёт шёл на часы и минуты.

В те сутки в инфекционном отделении дежурила врач-неонатолог, которая должна лечить новорожденных и младенцев. Именно она осматривала Ращупкина, хотя по своему профилю не должна этого делать. Давая показания, доктор сослалась на утверждённый руководством график.

Вместе с педиатром и Гончаровым, проработавшим лишь месяц в этой больнице, пациента также осматривал заведующий реанимационным отделением Сергей Шафаев. На тот момент его судили за смерть пациента с сахарным диабетом.

Шафаева обвиняли в том, что он проигнорировал результаты анализов 27-летнего парня и вовремя не стал лечить его. Тогда, в ноябре 2017 года, Шафаеву оставался месяц до истечения срока давности за это преступление и четыре месяца до обвинительного приговора.

Больного Ращупкина осматривали, простукивая ему живот пальцами. Сделали рентген, но описать снимок экстренного больного было некому. Его расшифровали только 7 ноября. Гончаров позвонил руководству и попросил организовать УЗИ для диагностики, но не проконтролировал его проведение. Исследования так и не случилось.

– В первые два часа пациент должен быть запрофилирован за отделением. Больной поступил с подозрением на хирургический профиль. Согласно закону, лечащего врача назначает руководитель подразделения медицинской организации или главврач. В суде выясняли у медперсонала, кто запрофилировал за инфекционным отделением Ращупкина. Оказалось, что его туда определила медсестра, сидевшая на посту. Просто написала это отделение на истории болезни. Вот вам контроль и качество медпомощи, – съязвила адвокат.

На следующий день после поступления в больницу Юрий Ращупкин уже не мог дышать самостоятельно, ему кололи антибиотики, обезболивающие и седативные. Гражданская жена застала Юрия в ужасном состоянии, когда 7 ноября его увозили на операцию.   

– Когда заведующий хирургическим отделением, пришедший после выходных, увидел Ращупкина, он тут же прикатил аппарат УЗИ, сделал все анализы и операцию. До этого же человек просто там валялся и был никому не нужен, – доходчиво объяснила Полина Самсонова.

Представитель потерпевшей просила облсуд вернуть дело прокурору для ужесточения обвинения. Сестра Юрия Ращупкина и её адвокат считают, что никаких попыток спасти его Александр Гончаров не делал, просто бездействовал. Поэтому уверены, что его надо было судить за неоказание помощи больному.

Суд отказал и потерпевшей, и подсудимому, посчитав приговор райсуда законным и справедливым. Обе стороны остались недовольны, и, скорее всего, будут обжаловать приговор.