На место убитых приходят новые: зачем в Воронеже отстреливают уже стерилизованных собак

Воронежцы возмущены жестоким отстрелом собак, которых ранее городские власти уже стерилизовали и вакцинировали. Кто ответит за убийства? А кто – за нецелевой расход бюджета? И возможно ли вообще решить проблему бродячих животных, над которой воронежские власти безрезультатно бьются уже много лет?

Об этом ведущая программы «Старший по стае» Евгения Инютина поговорила с известным экологом, зоозащитником, членом экспертного совета по правам человека Воронежской области Анной Ворониной.

Прекратить убийства

– Не так давно в центре города состоялся митинг против отстрела бездомных животных. Что заставило воронежцев выйти на него?

– Слишком много нарушений произошло в последнее время, касающихся регулирования численности безнадзорных животных в Воронеже. И главным из них, которое очень возмутило зоозащитников и просто горожан, стал отстрел ранее стерилизованных и вакцинированных животных. Они не представляли опасности, многим из них искали дом.

Есть федеральный и несколько областных законов, которые регулируют этот вопрос. Но, к сожалению, воронежские подрядчики, которых нанимают для решения вопроса с безнадзорными животными, эти законы серьезно нарушают. И процесс уже достиг такой критической точки, что люди просто массово вышли на митинг. Обращение против отстрела подписали почти 1200 человек.

– Кому оно адресовано?

– Это коллективное обращение в Госдуму и Генпрокуратуру РФ, где мы перечислили основные нарушения федерального закона «Об ответственном обращении с животными», выявленные за последнее время. Их много и они критичны.

– Какие это нарушения?

– Самое вопиющее нарушение – умерщвление безнадзорных животных без оснований и вне закона.

Отстрел многие понимают как использование огнестрельного оружия. На самом деле, огнестрелом в границах населённого пункта пользоваться запрещено, поэтому стреляют инъекционным препаратом «Аделин супер». Он блокирует деятельность мышц, животное всё понимает, мозг его работает, но дышать оно не может и в результате мучительно умирает. Это не гуманный способ, препарат запрещён в большинстве стран мира, в том числе Казахстане, Белоруссии и Украине. Вместо слова «отстрел» используют термин «умерщвление».

Пункт первый – законами на федеральном и региональном уровнях запрещено умерщвление за рядом случаев: их несколько – когда налицо признаки бешенства животного, когда оно проявляет агрессию к окружающим, и в случае его травмы, несовместимой с жизнью. Во всех остальных случаях оно незаконно и является убийством. Это подтверждает прокуратура.

У нас же основная масса случаев умерщвления – это как раз животные, которые не обладают ни одним из перечисленных признаков и точно не проявляют агрессии, иногда даже щенки.

Пункт второй – очень частыми, массовыми стали случаи отстрела уже стерилизованных и вакцинированных животных. Дело в том, что «отлов, стерилизация, вакцинация и возврат на место обитания» (ОСВВ) осуществляется по муниципальной программе и из средств городского бюджета. В результате получается – нецелевое расходование средств.

Во-первых, если оставить за скобками морально-этическую составляющую (сначала стерилизовали, потом убили), дважды потратили деньги на одних и тех же животных. Во-вторых, муниципалитет дважды оплатил одно и то же мероприятие, потому что нигде нет строки «умерщвление животных», а есть одно единственное мероприятие – ОСВВ. Закономерно возникает вопрос о целевом характере расходования средств.

– Какой вы ждёте реакции на ваше обращение?

– Мы требуем прекратить практику убийств. Мы всегда шли на уступки власти, но здесь уже ситуация достигла критической точки. Но власти, таким образом, пытаются реагировать на массовые обращения – в городе действительно стало очень много бродячих собак... На митинге к нам подошло несколько человек, которые рассказывали, что органы местного самоуправления просили их сделать заявки на умерщвление.

– В чём резон?

– Например, это простой способ обналичивания денег. Умерщвление бездомных животных практически не подотчетно и не контролируемо. Здесь может быть много коррупциогенных факторов. Вы можете зайти на сайт управления ветеринарии, посмотреть объём субвенций и расценки, по которым осуществляется отстрел и стерилизация – первый значительно выгоднее.

Нам известны такие случаи, когда заявок на отлов было 70 – как будто, на 70 голов животных, и расчёт управы был сделан, исходя из этой суммы. Когда подрядчик стал отрабатывать заявки, оказалось, что это была одна стая численностью 7-10 голов. Т.е. денег тратят на 70 голов, умерщвляют 7. И сейчас снова пошла практика.

– Хотим ли мы таким нецелевым образом тратить деньги?

– Когда животных стерилизуют, идёт фотофиксация, можно проследить, как оно находится в ветклинике, но главное потом все животные помечены бирками. От тех, что убили, следа не остается. Это огромная чёрная дыра.

– Подрядчики, которые умерщвляют животных по заявкам органов МСУ, могут быть привлечены по статье УК за жестокое обращение животных?

– Их действия подпадают под ст.245 «Жестокое обращение с животными» Уголовного кодекса РФ. И это не наше мнение, а позиция Генеральной прокуратуры РФ – она выпустила разъяснение, что именно такие факты являются составом правонарушения «жестокое обращение с животными». И в связи с многочисленными обращениями, прокуратурам в субъектах даны рекомендации о надзоре за данными мероприятиями.

– Вы будете добиваться наказания?  

– Конечно. Сейчас проходит масштабная зачистка и массовые нарушения. У нас есть информация, что сейчас подрядчикам дана установка на усиленный отстрел животных до конца месяца, потому что далее уже нужно будет всё-таки начать применять законодательные нормы в полной мере.

Бесприютный миллионник

– Всё равно проблема остаётся. И власти, и жители скажут о том, что уже нет сил бороться с бродячими стаями, что они представляют опасность для людей. У этой проблемы существуют какие-то цивилизованные методы решения?

– Воронеж – единственный миллионник, в котором нет муниципального приюта. И это качество нашей городской среды.

– Какой механизм решения данной проблемы в принципе работает?

– Для уменьшения популяции действенной является схема, когда половина стаи изымается в приют, а половина стерилизуется и выпускается обратно в среду обитания. Таким образом стаи нет. По этой схеме работают многие города. Но мы продолжаем отстрелы и на место «выбитых» приходит новая популяция.

– Почему застопорился вопрос со строительством городского приюта?

– Земельный участок оформлен, техническое задание составлено, практика других субъектов проанализирована мэрией. Официальное объяснение – нет средств. Но, как минимум, на разработку проектной документации они должны быть.

– В чём секрет достаточно успешной практики работы приютов в Москве?

– Во-первых, там начали заниматься этим гораздо раньше, ещё в конце 1990-х гг. Во-вторых, у них хорошее финансирование. Хотя и наше тоже вполне выгодно. В-третьих, это наличие профильных некоммерческих организаций, которые получают поддержку от государства. У нас в Воронеже такой поддержки НКО в сфере защиты животных нет.

Вот это сочетание – финансирования, поддержки НКО и чёткого внятного законодательства привело к тому, что в Москве есть система работы с бездомными животными и она действует. И там как раз применяется такая практика, о которой мы говорили выше, когда часть животных изымают в приюты, часть возвращают в среду обитания. Успешные опыты есть, но мы почему-то идём своим путём.

– Если я столкнулась с фактами жестокого обращения с животными, какие должны быть мои действия?

– Обратиться в полицию и органы прокуратуры. Если вы видите непосредственно сам факт – вызвать полицию. Конечно, не часто удается убедить их сотрудников уделить внимание происшествию, но нужно начинать эту правоприменительную практику. Это вопрос нашей с вами безопасности.