Захоронение vs кремация. Известные воронежцы рассказали об идеальной смерти и погребении

Хватит ли Воронежу ещё одного кладбища или будущее только за крематориями? Стоит ли сохранять традицию погребения в землю, если люди не готовы видеть рядом с домами могильные кресты? И как вообще воронежцы хотели бы умереть и быть похоронены, раз смерть неизбежна?

В еженедельной рубрике «Вести Воронеж» известные жители региона высказывают мнение по актуальным темам. В новом материале психолог, историк и люди, которые однажды едва не погибли, поделились своим отношением к смерти и порассуждали о погребении.

Киборг Константин Дебликов

Константин Дебликов темой смерти и похорон интересуется давно. Парню уже приходилось начинать жизнь сначала – при взрыве пиротехнике ему оторвало руки, и деньги на бионические протезы собирали всей страной. Пытаясь найти ответы на вопросы о смерти, Константин даже отправился на экскурсию в воронежский крематорий. Для своего тела парень предпочёл бы именно сожжение. Правда, перед процедурой протезы пришлось бы снять. Их можно отдать на запчасти, из которых сделают протезы для ещё одного человека.

– Обычно наши кладбища выглядят неопрятно, не хотел бы там лежать. К тому же могила – это обременение для родственников, которые должны ездить туда и убираться. А потом, когда и родных не станет, в вашу могилу могут похоронить другого человека. Мне это кажется странным. Уж лучше меня кремируют и развеют мой прах раз и навсегда, – считает Константин Дебликов.

Психолог и ведущая проекта Death Cafe в Воронеже Виктория Сенаторова

Виктория Сенаторова регулярно общается с людьми о страхе смерти и признаёт: соседство с кладбищем для многих – это тяжело, потому что напоминает о болезненном. В идеале вид крестов и надгробий не должен смущать людей, ведь смерть естественна и неизбежна, но у большинства этот момент психологически не проработан. Воронежцы в возрасте от 25 до 40 лет в 80% случаев предпочитают кремацию, рассказала психолог.

– Мне тоже грустно при виде кладбища, но оно меня не раздражает. Правда, в отличие от Европы, в России я не наблюдаю эстетичных кладбищ. У нас всё аляписто, разные оградки. Для нашей культуры и религии предпочтительно традиционное захоронение, поэтому такой способ важно сохранить. Особенно для пожилых – большая часть их жизни строится на том, чтобы навещать могилы умерших близких людей. Но я за кремацию. Лучше больше пространства оставить живым. Пусть дети собираются за пирогом и вспоминают меня добрым словом, а не ругаются из-за того, кто в следующий раз будет красить ограду, – рассказала Виктория Сенаторова.

Женщина хотела бы умереть безболезненно, в мире с близкими, успев исповедоваться. Главное, чтобы осталось ощущение цельно прожитой жизни.

Спасатель Андрей Галкин

Андрей Галкин, который постоянно рискует своей жизнью и спасает от смерти других, к соседству с кладбищем относится спокойно. Сельский погост расположился в 100 метрах от дома пожарного. Туда он приходит вместе с сыном – они навещают отца Андрея, Василия Галкина. Спасатель погиб при тушении страшного пожара в июле 2010-го.

– Смерть – это всегда плохо. Но, конечно, человек, находящийся на своём рабочем месте, должен выполнять свою работу до конца. Отец мой выполнил. Конечно, все пожарные и сотрудники МЧС гордятся спасёнными жизнями, нас таких тысячи, но никто погибать не собирается. Бывают случаи, когда без этого не получается, но это редкость, как с моим отцом. А если говорить о способе захоронения, то всё зависит от религии и традиций каждого. Мой отец предан земле, – рассказал Андрей Галкин.

Папа для него – герой. Пожарный признался, что не представляет себя на месте отца – не смог бы сгореть заживо, спасая чужие жизни. Впрочем, о смерти Андрей Галкин пока старается не задумываться.

– Надо быть оптимистами, все будем долго жить! – подытожил спасатель.

Фотограф и автор проекта «Теневая сторона Воронежа» Владимир Малдер

Соседство с кладбищем Владимира Малдера бы не напугало – по его мнению, это лучше, чем «уродливые многоэтажки-человейники» и торговые центры. Однако, отметил городской исследователь, властям важно учесть мнение воронежцев. Если люди возмущены – надо искать другое место для кладбища, ведь, по мнению Владимира Малдера, в городе много никому не нужной земли.

– Я не определился, как хочу быть похоронен. Здорово было бы придумать необычный дизайн могилы, чтобы она превратилась в место паломничества и сбора неформалов. С другой стороны, кремироваться – тоже интересно. Не занимать место. В целом, главное выполнить желание покойника. Хочет быть похоронен – должен быть похоронен. Хочет быть кремирован – должен быть кремирован. Вспомните историю, как девушка выполнила волю мужа: выкопала его труп из могилы и сожгла, как он завещал. Я считаю, она молодец, – высказался Владимир Малдер.

В отличие от многих других воронежцев, фотограф не хотел бы умереть от старости. Лучшая смерть – в бою, считает Владимир. Но не обязательно от клинка, а при покорении какой-либо вершины или в увлекательном приключении.

Историк-краевед Николай Сапелкин

Грубое отношение к кладбищам появилось у людей недавно, считает Николай Сапелкин. Ещё в 20 веке к ним относились спокойно, по-доброму, часто кладбища располагались в самом центре села. Люди брали воду из колодцев, не опасаясь трупного яда, и уже при жизни готовились к неизбежной смерти: покупали гроб, собирали так называемый смертный узел. Поэтому в соседстве с кладбищами историк не видит ничего предосудительного и напоминает воронежцам: если живёте в городе – придётся идти на уступки.

– Население будет расти, и неизбежно потребуются огромные площади для новых захоронений. Это ярко показала пандемия, когда число погребений создало большую нагрузку на кладбища. Нужно это учесть. Если сделать кладбище далеко от города – туда будет неудобно ездить, люди будут возмущаться, почему не нашли место поближе. Если сделать в городской черте – кому-то придётся соседствовать с могилами, и это людям тоже не нравится. Я считаю, в первую очередь нужно думать о родственниках умерших, об их комфорте, об инфраструктуре, – считает Николай Сапелкин.

При этом историк признаёт, что в мегаполисах будущее всё-таки за крематориями. Хотя сам Николай Сапелкин хотел бы быть похоронен традиционным способом и желательно на сельском кладбище.

– Лучший уход – непостыдная мирная кончина, когда тебя успели навестить те, кто тебе дорог. И чтобы после смерти тебя помнили и навещали. Опять же, а как приехать на кладбище, если оно в чистом поле? – рассказал историк.

Новое кладбище в Воронеже должно появиться в 2023 году, это анонсировал мэр Вадим Кстенин. Хоронить людей уже почти негде – всего в городе 20 кладбищ, но открыто для захоронений только Берёзовское. Его ресурсы практически исчерпаны. Новость о создании нового погоста возмутила воронежцев: владельцы дачных участков в районе Семилукских Выселок, где и планируется кладбище, требуют найти другое место, опасаясь не только неприятного соседства, но ещё и ухудшения качества воды в колодцах и скважинах. Однако власти непреклонны: кладбищу здесь быть, место под него искали несколько лет. Иначе воронежцы просто не смогут хоронить близких.